черный приворот

Черный приворот. Взять свечу черного цвета и воткнуть в нее тридцать иголок со всех сторон. Зажечь свечу и поставить перед собой, а за ней поместить фотографию мишени. Всякий раз, как со свечи будет валиться иголка, дуть в сторону фотографии - и так, пока все не попадают. Когда свеча погаснет, сказать слова наговора:
"Встану я, не молясь, пойду, не перекрестясь, через чистое поле, через светлый бор, через синий океан в край лихой, нехоженый. В том краю солнце не светит, зверь не ходит, птица не летит, только ветер гуляет-погуливает. Там стоит черный терем о тридцати башнях, и сидят в нем тридцать сестер-черниц, тоскуют по ясну солнышку, по добрым людям, по сладкому куску. Так бы и (имя) по мне тосковал(а), со всех тридцати сестер донес бы ветер тоску лютую, и не взвидел(а) бы он(а) света белого. Был(а) бы я ему (ей) радостней солнышка, милее матушки, слаще царского угощения. Слово мое крепче сна богатырского".
Фотографию и иголки храните в одном непрозрачном пакетике, подальше от любопытных глаз, пока желаемое не исполнится. Только тогда иголки можно выбросить, а фотографию хранить вместе с остальными - в обычном месте.

Черный приворот. Стану я, отроковица (имя), не благословясъ, пойду, не перекрестясь, из избы не дверьми, из двора не воротами и пройду в чистое поле. В чистом поле стоит и три, и два, и один: бес Сава, бес колдун, бес Асаул, и как вы служили Ироду царю, и так послужите мне, отроковице (имя), пойдите по городам и по уездам, и по деревням, избирайте тоску и сухоту со зверей, и с птиц, и с рыб, и со всякого звания людей, и снесите ту тоску и сухоту в отрока (имя), в ясные очи, в черные брови, в румяное лицо, в сахарные уста, в горячую кровь, в черную печень, в тридевять жили одну жилу, во становую, во поднятную, чтобы отрок (имя) не мог ни жить, ни быть, ни день по солнцу, ни ночью по месяцу. Как младенец без материнского молока жить не может, так бы отрок (имя) без меня, отроковицы (имя), ни дышать, ни спать не мог бы; как человек без воды жить не может ни днем, ни ночью, ни в которую пору. Есть в чистом поле дуб сорочинской и под тем дубом сорочинским есть тридевять отроков, из-под того дуба сорочинского выходит Яга-баба и поджигает тридевять сажень дубовых дров, и коль жарко и коль ярко разгоралось тридевять сажень дубовых дров, и столь жарко разгорался бы отрок (имя), разгорались ясные очи и черные брови, и румяное лицо, сахарные уста, ретивое сердце и горячая кровь, черная печень, семьдесят жил и семьдесят суставов и семьдесят один подсустав, чтобы отрок (имя) без отроковицы (имя) не мог бы с себя тоски и сухоты снять, в парной бане париться, не мог бы в чистом поле разгуляться и пресным молоком нахлебаться, ни сном отоспаться, в беседе не отсидеться. И тем моим словам - ключ и замок, и замок замку, и снесу замок в Океан-море под Алатырь-камень.